Русская наследница - Страница 65

Он не сделал никакого движения головой. Смотрел и смотрел в окно. Хотя ничего особенного увидеть там не мог. Косой пеленой летел снег. Елки за окном плохо различались, как в пределах видимости близорукого человека. Однообразие и непрерывность картины почему-то подействовали на женщину удручающе. Она почувствовала внутренний страх, который быстро перерастал в панику. Страх того, что она может потерять любимого, которого так случайно обрела, похолодил ей руки. Она порывисто поднялась и подбежала к Шатрову. Обняла его крепкую шею и прижалась щекой к затылку.

— Ты мне не веришь? — тихо спросил Марат.

— Дело не в этом. Я ужасно хочу любить и верить! Мне кажется, отними у меня эту веру сейчас, и я не смогу жить. Поэтому я хочу удержать то, что у нас есть с тобой сейчас. Давай не будем ничего менять. Пусть останется все как есть. Хотя бы какое-то время.

Марат вздохнул, откинул голову на Катину грудь.

— Ты действительно этого хочешь?

— Я так решила.

Марат тряхнул головой, потянулся всем телом и встал.

— Гостей не ждали? — раздалось из прихожей, и Марат с Катей замерли, вопросительно глядя друг на друга.

— Дашка! — первая догадалась Катя и выскочила в прихожую.

Все в снегу, как два снеговика, в прихожей стояли Даша и Филипп.

— А мы в Америку улетаем! — вместо приветствия объявила Даша и добавила: — Показывай племянника!

Глава 20

Когда Ирина Львовна позвонила Пашкину, он поначалу решил, что мадам блефует. Как обычно — ищет предлог, чтобы заманить его к себе. Но что-то в ее голосе насторожило. Испуг? Да, она была, пожалуй, по-настоящему напугана. Плела что-то про милицию, про документы какие-то. Допрыгалась. Ясно, что ее делишки, мягко говоря, не совсем законны. Только при чем здесь Катька? Чтобы она натравила на Ирину Львовну органы правопорядка?

Пашкин хмыкнул, натягивая свитер. Он явно недооценивал Катьку. Видел в ней то, что ему было удобно видеть. А она, оказывается, с огнем баба. Напутать железную леди Ирину не так уж просто, это он успел выяснить.

Через полчаса он уже гнал машину по московской трассе в сторону соседней области. Ирина Львовна не блефовала — это Пашкин понял, едва увидел ее. На ней, что называется, лица не было. Конечно, ожидая Виктора, она не забыла подкраситься и причесаться, но эти ухищрения сейчас выглядели маскарадом. Под глазами образовались коричневые круги, уголки губ опустились, образовав две складки, подчеркивающие возраст. Вопреки своему обыкновению, Ирина Львовна не потащила Пашкина в постель, а пригласила на кухню, где сразу же закурила.

— Значит, говоришь, их было трое?

— Да, три здоровых мужика.

— Опиши-ка мне их поподробнее. — Пашкин задумчиво отхлебнул кофе.

Похоже, Катька успела сколотить целую банду. Вот что делает с бабой инстинкт материнства! Если только это его сын, то…

— Иностранец настоящий, сыграть это нельзя. У него морда не наша. Высоченный и сутулится от роста.

— Кудрявый?

— Да… — Ирина Львовна, до этого метавшаяся по кухне в поисках пепельницы, остановилась: — А… ты откуда знаешь?

— А второй? Худой и темненький?

Пашкин предположил, что Катька вовлекла в свои дела брата Вадика. Других версий не было.

— Нет, не худой. Здоровый, лысый и с усами. На Розенбаума похож. Этот самый крутой из них. Чувствуется порода. И замашки барские. Вел себя у нас в учреждении как хозяин. Я его сначала за спонсора приняла. Козел…

— Здоровый? — переспросил Пашкин. Он лихорадочно перебирал в памяти всех Катиных знакомых. Типа с аналогичной внешностью среди них не было. Она вообще к современной бритоголовости относилась скептически. Впрочем, это ни о чем не говорит. Жизнь заставит — зауважаешь кого угодно. Это Пашкин хорошо знал по себе.

— А третий — мент. Бесцветный такой. Я его поначалу за шофера приняла. Сидел, гад, в уголочке, ни слова не проронил. А потом: «Проследуем в отделение». Представляешь?

— Представляю, — хмыкнул Пашкин. — Но что им от тебя нужно было? Конкретно: пугали?

— Пугали какой-то информацией, якобы имеющейся у них обо мне. Я, Вить, как в тумане была. А потом к этой Кате перешли. Вот тогда я и поняла, кто меня подставил.

— И потом вот так вот и отпустили?

— Подписку взяли о невыезде и велели все документы на мальчика подготовить. Да они у меня готовы были…

Ирина Львовна выбросила недокуренную сигарету и вцепилась в Пашкина.

— Боюсь я, Витенька! Сделай что-нибудь! Ведь они не оставят меня теперь! Ведь это я для тебя, родной, сделала — с этой психопаткой связалась, — выручай меня! Припугни ее, я знаю — ты можешь. Ведь если я с этой работы слечу — я не знаю, что со мной будет!

«С работы ты слетишь, — подумал Пашкин. — По тебе зона плачет, а ты: с работы». Вслух же он попытался успокоить ее:

— Все выясню. Тебе бояться нечего. Того, что им надо, они добились. Не думаю, что будут дальше копать.

— А если будут?

Ее перекошенное от страха лицо раздражало Пашкина. Что она от него-то хочет? Вот они, бабы! Наворочала дел, думала — она умнее всех, а как жареным запахло — заерзала!

— Не будут.

Он попытался освободиться от ее цепких пальцев. Иринино в момент постаревшее лицо не возбуждало. Напротив — мысль о возможной близости с ней вызывала тошноту.

— Расскажи-ка мне поподробнее об усатом, — сказал он, вставая и направляясь в гостиную. Его сверлила мысль о Кате и ее делах с этим крутым. Ведь если в инсценировке, устроенной в лечебном центре, Филипп Смит использовал свое настоящее имя, то почему бы этому лысому не поступить так же?

— А у меня визитка его есть! — спохватилась Ирина Львовна и побежала к письменному столу. — Вот, — протянула она Пашкину глянцевый кусочек картона.